Новости за 2020

«Открой мои книги: там сказано всё». Путь.

2 декабря 2020

К 140-летию со дня рождения А. А. Блока, сотрудники библиотеки №11 подготовили литературный час «Открой мои книги: там сказано всё». Часть вторая. 16+

К 140 –летию со дня рождения А.А. Блока

16 (28) ноября 1880 — 7 августа 1921

Материал подготовлен Давыдовой Л.А.,
библиотека №11

«Открой мои книги: там сказано всё». Часть первая

«Как человек он остался загадкой»
Ю. Тынянов

Мир поэзии Блока загадочен. О нём можно сказать словами самого поэта - «нераскрытой мечты торжество». Поэзия Блока – это стихия: ветер, облако, прибой. Для Бориса Пастернака поэзия Блока - это ветер.

Тот ветер повсюду. Он дома
В деревьях, в деревне, в дожде,
В поэзии третьего тома,
В "Двенадцати", в смерти, везде.

К 140 –летию со дня рождения А.А. Блока Как разбирать структуру ветра? И если начинаем, то исчезает волшебство. Даже музыку мы можем объяснить, а вот за что мы любим стихи поэта – передать невозможно. И поэтому мы ворошим страницы книг и воспоминаний, перечитываем стихи, перебираем даты.

Весной 1902 года на пороге дома «жрицы поэзии» Зинаиды Гиппиус появился статный, напоминающий молодого офицера, воспитанный молодой человек. «Блок»,- представился он. «Вы – Блок? Так идите же, познакомимся»,- обрадовалась Зинаида Николаевна, уже знакомая со «Стихами о Прекрасной Даме». Вот Блок сидит в её комнате. «Очень интересное лицо»,- думает Гиппиус,- неподвижное, спокойное, точно из дерева или камня, и голос низкий и глухой, как будто идёт из глубокого колодца. И каждое слово произносит медленно с усилием, точно, отрываясь от какого-то раздумья. Но странно. В медленных словах, в глухом голосе, в деревянности лица, в спокойствии серых невнимательных глаз, есть что-то милое и детское». Блок читает стихи и называет свою героиню Она. Это Вечная Женственность. Он воспитан «баловнем» в семье деда, ректора Петербургского университета А.Н. Бекетова, обласкан любовью и заботой тётушек и любимой мамы. Мечта о великом женском начале пришла к нему в юности и совсем недавно он нашёл ей подтверждение в трудах философа и поэта В. Соловьёва. «Стихи о Прекрасной Даме» он посвящает невесте - рыжеволосой, светящейся Царевне - Л. Д. Менделеевой.

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Как когда-то Гиппиус поразила двойственность, несоответствие каменности и детскости лица поэта. Так со временем проступала в Блоке черта двойная: победительная красота, несокрушимое здоровье и трагичность, незащищённость. От самого себя, от других людей, от жизни. Эта черта поражала, но была притягательной. «Никогда раньше, ни потом я не видел, чтобы от какого-нибудь человека так явственно, ощутимо и зримо исходил магнетизм», - писал о Блоке Корней Чуковский. «В пору нашей далёкой юности поэзия Блока действовала на нас, как луна на лунатиков»,- писал Чуковский. Музыкальность стихов Блока была необычайной, казалось стих течёт независимо от воли поэта. Блок читал свою знаменитую «Незнакомку» третий и четвёртый раз и «мы впитывая гениальную звукопись, заранее страдали, что сейчас очарование закончится». Стихи стали другими, в них чувствовалась жизнь. «Незнакомка» не Прекрасная Дама, не Божество. Она земная грешная, но прекрасная женщина, единственный друг в мире «пошлецов», а появляется лишь, когда «все души моей излучины пронзило терпкое вино».

Может это Муза поэта? Но нет, Муза жёстче и трагичней и живёт она в «страшном мире».

Есть в напевах твоих сокровенных К 140 –летию со дня рождения А.А. Блока
Роковая о гибели весть.
Есть проклятье заветов священных,
Поругание счастия есть.
И такая влекущая сила,
Что готов я твердить за молвой,
Будто ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой…
И когда ты смеешься над верой,
Над тобой загорается вдруг
Тот неяркий, пурпурово-серый
И когда-то мной виденный круг.
Зла, добра ли? – Ты вся – не отсюда.
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты – и Муза, и чудо.
Для меня ты – мученье и ад.

В страшном мире нет ничего настоящего, ни природы, ни любви. Только зеркала, отражающие мир потусторонний, мучительный, призрачный. В зеркалах отражаются двойники.

Однажды в октябрьском тумане
Я брел, вспоминая напев.
(О, миг непродажных лобзаний!
О, ласки некупленных дев!)
И вот – в непроглядном тумане
Возник позабытый напев.
И стала мне молодость сниться,
И ты, как живая, и ты…
И стал я мечтой уноситься
От ветра, дождя, темноты…
(Так ранняя молодость снится.
А ты-то, вернешься ли ты?)
Вдруг вижу – из ночи туманной,
Шатаясь, подходит ко мне
Стареющий юноша (странно,
Не снился ли мне он во сне?),
Выходит из ночи туманной
И прямо подходит ко мне.
И шепчет: «Устал я шататься,
Промозглым туманом дышать,
В чужих зеркалах отражаться
И женщин чужих целовать…»
И стало мне странным казаться,
Что я его встречу опять…
Вдруг – от улыбнулся нахально,
И нет близ меня никого…
Знаком этот образ печальный,
И где-то я видел его…
Быть может, себя самого
Я встретил на глади зеркальной?

Похож ли потусторонний призрак на лирического героя Блока? Наверное, нет. Спасёт от «страшного мира» только Родина, Россия.

Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни,
А ты всё та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней.-
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?

В душе и в стихах тридцатилетнего поэта навсегда поселяется весть о гибели, предчувствие катастрофы и жажда её. В этом мучительном рассказе предназначение поэта Блока, ибо он не может влиять на ход событий. А вот молодого Маяковского поэт считал гением, способным, если не повернуть колесо истории, то хоть ухватиться за него. И только раз сказал он о себе: «Сегодня – я гений», когда закончил поэму «Двенадцать».

Чёрный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всём божьем свете!

По улицам революционного Петрограда идут одиннадцать передовых рабочих и один несознательный – Петруха. В Петьке и во всех двенадцати Блок подчеркивает разбойное начало: бубновый туз – знак каторжника. Гуляют Петька с Катькой и в дальних для поэта людях поэт обнаруживает близкую для себя драму. Перед стихией революции все равны: и элитарный поэт, и разбойник, и блудница. И Катька оказывается жертвой революционного шествия и самосуда. Красногвардейцы не в ладу со стихией революции. В ответ на их выстрелы «вьюга долгим эхом заливается в снегах». Но впереди двенадцати Христос.

Поражает гениальная интуиция Блока. Христос мерещился поэту в прогулках по зимнему Петрограду, когда вьюга размывала очертания предметов. «Вдруг, в ближайшем переулке мелькнёт светлое пятно. Оно маячит и неудержимо тянет к себе. Быть может это большой плещущий флаг или сорванный ветром плакат? Светлое пятно быстро растёт, становится огромным, превращаясь в силуэт чего-то идущего или плывущего в воздухе. Прикованный и завороженный, тянешься за этим чудесным пятном и нет сил оторваться от него»,- говорил поэт издателю С. М. Алянскому. Но видение доступно лишь поэту, красноармейцы «идут без имени святого». Что позвало их в путь, им самим не видно за метелью. Блок приветствует новую Россию.

А жизнь ставила все новые вопросы, ответить на них поэт был не в силах. Блок не слышал больше таинственного гула и трагической музыки. Он замолчал.

К 140 –летию со дня рождения А.А. Блока