Юшкова Анастасия

* * *

А дождь, как шаловливый мальчуган,
На улицах опять накуролесил.
Как будто кто сорвал на небе кран
И на деревьях капли поразвесил.

Пузырчатые лужи, ветра шум,
Журчание потоков по дорогам.
Раскинулся озона парашют,
А вот у горожан промокли ноги.

По куполам расправленных зонтов
Природа отбивает свои звоны.
Прохожие спешат зайти под кров,
Не понимая осени законы.

* * *

Из флакона духов в долгожданный круиз
Отпускаю легко ароматного джина.
Пусть неслышно летит: влево, вправо, вверх, вниз,
Чтобы шейным хондрозом страдали мужчины.

И никто не узнает, что в прошлом была
Не любовь, а страстишка, не дружба – интрига.
«Неужель та, что мимо сейчас проплыла,
Любит Шуберта, Моцарта, Баха и Грига?!»

- Да, люблю! – им отвечу без тени стыда,
И неважно, что грамоты нотной не знаю.
И эпоха не та, и сама я… не та,
А избранник мой джином по свету летает.

* * *

Опускаются руки, и падаю ниц.
Закрываю глаза.
И не дождь, и не град – просто из-под ресниц
Покатилась слеза.

Что со мною?! Усталость, сидевшая там,
В потаённой глуши,
Сорвалась и помчалась за мной по следам.
Убегай, но дыши!

И на финишной линии будет кровать.
Это твой пьедестал.
Завтра снова заставят куда-то бежать,
Не стони, что устал.

Хапни воздуха грудью, как парус, сполна.
Киль, семь футов – вперёд.
А иначе солёная жизни волна,
Вдарив в темя, убьёт.  

* * *

Блаженным сном на миг забыться,
Вкусить его простецкий шик,
И с аквалангом погрузиться
В глубины собственной души.

Мечты дельфинами ныряют,
Причудлив каждый кувырок,
И плавниками ударяют
В закатный солнца диск, как в гонг.

Пираньями проблемы рыщут,
Выискивая, где щипнуть,
И камбалой ползут по днищу
Подвохи, маскируя суть.

Из глубины наверх всплывая,
В ладони лунный шёлк набрать,
И океан прикрыть вуалью,
Чтоб лишь ночами открывать.

* * *
Ты.
Цветы.
Поцелуи.
Речи.
Был.
Забыл.
Упустил.
До встречи.

Друг.
Любовь.
Расставанье.
Ревность.
Тишина.
Одна.
Не пьяна.
Скверно.

Прочь.
Ночь.
Сны.
Ветер.
Ты.
Мечты.
Крах.
Пепел.

ПРОРОК

Плодотворно и много пишется,
А до этого – хоть бы строка!
Может, тронулся автор крышею?!
Иль «с катушек» сошёл слегка?!

А быть может весна по темени
Кулаками озона дала,
И затерянные во времени
Обнаружились два крыла.

Над созданием мира потрудится
И над детищем воспарит.
И, кто знает, быть может, сбудется,
То, что он в бреду говорит.

СТРАННИЦА

По переулкам  ямбов и хореев
Ползла душа, израненная в кровь,
Которую давно ничто не греет:
Ни вера, ни надежда, ни любовь.

Без счёту раз обманывали веру,
Надежду обрезали на корню,
Любовь всегда оказывалась серой
Как дым печной. О чём я говорю?!

Добравшись кое-как до перекрёстка,
От боли задыхаясь и хрипя,
Она поймала встречную повозку:
«Садись, родная! Подвезу тебя».

Как в диафильме кадры замелькали,
Глотая разухабистость дорог,
Возницу вы отыщете едва ли,
Да и карета отслужила срок.

Наперекор всему, сменив карете
Избитое дорогой колесо,
Упрямая душа куда-то едет,
За ней струится времени песок.

* * *

День растворился в ближнем свете фар,
И темноту спугнув, вспорхнула птица –
Так начинался над землёй пожар,
Наутро обречённый повториться.

Так странно: засыпая, мир горит,
И просыпаясь, полыхает снова.
Душа сумбурно о своём молчит,
А сердце неустанно просит слова.

* * *

Оборот листа
(По латыни – verte),
Как душа Христа
Накануне смерти.

Оттиски пера,
Как следы побоев.
Вечером вчера
Умирали двое:

Лист, что был согрет
Почерком невнятным,
И ещё поэт,
Людям непонятный…

* * *

Кофейный сумрак синькою подкрашен,
И все, кто с биоритмами в ладу,
Уже давно сопят, и слышно даже,
Как к ним, спеша, на цыпочках идут

Десятых снов волшебных вереницы.
И лишь одно окно пока «горит»,
А там, за плотной шторою не спится
Тому, кто напролёт всю ночь строчит.

Не потому ль рассветною порою
Так дивно озаряется восток,
Что кто-то там, за шторой набивною
Из чаши ночи делает глоток?

* * *

Падать вверх и чётко видеть дно
Широко закрытыми глазами,
Уронить на дно веретеном
С верхом переполненную память,

Ветер укротить струёй волос,
Над землёй взлететь свободной птицей,
И смеяться над собой до слёз –
Вот что значит гением родиться.